Открытое письмо Министру здравоохранения Российской Федерации от пациентки перинатального центра

Министру здравоохранения Российской Федерации Веронике Игоревне Скворцовой

От Гавриловой Натальи Александровны, г. Новосибирск

Открытое письмо

Уважаемая Вероника Игоревна!

После прочтения Вашего интервью корреспонденту «Независимой газеты» Елизавете Алексеевой, опубликованного, в том числе, на сайте Министерства здравоохранения Российской Федерации 17 мая 2017 года, я приняла решение обратиться к Вам с открытым письмом. Такой формат обращения продиктован тем, что мои жалобы, направленные в обычном порядке в министерство здравоохранения Новосибирской области, территориальные органы Росздравнадзора и  Фонда обязательного медицинского страхования, остались без ответа по существу и представляют собой формальные отписки.

Только публичное обращение к Вам оставляет мне надежду, что Вы лично поручите объективно расследовать некачественное оказание мне акушерской помощи в государственном бюджетном учреждении здравоохранения Новосибирской области «Новосибирском городском клиническом перинатальном центре».

Вместо достижения максимально возможного качества помощи с учётом индивидуальных особенностей пациента и современного уровня развития медицинской науки,  мне и моему ребенку причинили максимально возможный вред ненадлежащим исполнением должностными лицами медицинского учреждения своих обязанностей.

Обращаюсь к Вам и как к счастливой женщине, познавшей радость материнства: «Услышьте меня! Меня лишили моего долгожданного и любимого ребенка».

Я пришла в перинатальный центр по направлению на плановую госпитализацию 8 февраля 2017 года. И каждый день врач акушер-гинеколог писала в дневниках: Состояние удовлетворительное, жалоб нет. Тонус матки не повышен. Сердцебиение плода ясное, ритмичное, 136-138 ударов в минуту. Патологических выделений из половых путей нет. Диурез достаточный. По КТГ состояние плода удовлетворительное. 

Никакого лечения, которое я не могла бы получить в амбулаторных условиях, мне не проводили, и по истечении двух недель я поставила вопрос о необходимости пребывания в стационарных условиях, тем более приближался праздничный день 23 февраля, и я хотела поздравить своего мужа - защитника Отечества дома.  Заместитель главного врача И.В.Еркович сказала, что домой отпустить меня нельзя, однако она не знает, что дальше делать и продемонстрировала мне рукописную тетрадь, где все даты операций уже якобы были назначены. «Для тебя времени нет» - сказала мне она: «Будем проводить подготовку к родам». Хотя ранее говорила о необходимости планового кесарева сечения. Тогда я восприняла это только как изменение врачебной тактики, но сейчас отвечая на вопросы: а не было ли здесь коррупционной составляющей?  Я не могу быть уверена в отрицательном ответе.

Мне дали на подпись лист с машинописным текстом, озаглавленным «Информированное добровольное согласие на оперативное вмешательство, в т.ч. переливание крови и ее компонентов», где в строке «добровольно даю свое согласие на проведение мне (представляемому) операции» рукописно было внесено «мифепристон». Абсолютно никакой информации о противопоказаниях к применению этого препарата и побочных эффектах его действия у меня не было. Время общения с лечащим врачом было столь  непродолжительным, что не только о препарате «мифепристон», но и других лекарственных средствах, в том числе антибиотиках,  информации  я не получала. Если бы я знала, что «мифепристон» - международное непатентованное название группы препаратов с антипрогестероновым действием, которые применяются для медикаментозного прерывания маточной беременности на ранних сроках и использование мифепристона для подготовки к родам и родовозбуждения не разрешалось Министерством здравоохранения Российской Федерации письмом от 2 июля 2003 г. № 2510/7213-03-32 «О применении мифепристона в акушерстве и гинекологии» , я бы никогда не приняла этот препарат. 

Вероника Игоревна! Ваше отрицательное отношение к производству абортов мне известно, и позволяет надеяться, что использование препарата, разработанного в первую очередь для того, чтобы причинить смерть, было более жестким образом регламентировано. Недопустимо легкомысленное и небрежное отношение к назначению подобных препаратов. А врач именно так и поступила, вопреки требованию инструкции к применению этих таблеток.

Получив для ознакомления копию истории родов на 104 листах, заверенную главным врачом ГБУЗ НСО НГКПЦ Поздняковым И.М., более всего я была потрясена, что так называемые «эксперты» сочли достигнутой цель госпитализации. На личном приеме заместитель министра здравоохранения Новосибирской области сообщил мне, что министерство не оценивает качество оказанной мне медицинской помощи, этим вопросом занимается ФОМС. А там в свою очередь заявили, что требования приказа Министерства здравоохранения Российской Федерации от 1 ноября 2012 г. №572н «Об утверждении порядка оказания медицинской помощи по профилю «акушерство и гинекология (за исключением использования вспомогательных репродуктивных технологий)» выполнены. Однако, даже диагноз в истории болезни сформулирован вопреки Международной классификации болезней 10-го пересмотра. Помимо множества формальных нарушений, во время моего пребывания в перинатальном центре, основной причиной гибели ребенка стала халатность персонала.

Жалобы, впервые возникшие после первого приема  мифепристона, лечащий врач оставил без внимания. На следующий день, после повторного приема препарата,  мне стало так плохо, что акушерка побежала за дежурным врачом, но врач ответил, что записывает КТГ другим беременным и своевременно не оказал помощь. Было потеряно время на спасение моей доченьки. В 22 часа 45 минут   сердцебиение плода ясное, ритмичное, 138 ударов в минуту. В 23 часа 25 минут – приглушенное, монотонное, 100-102 удара в минуту. В 00 часов 27 минут врачи отказались от спасения моего ребенка. Не было никакой детской реанимации.

Уверена, если бы я не стала жертвой бездушия персонала перинатального центра, решившего неизвестно зачем в 37 недель стимулировать роды, а спокойно рожала бы в 40 недель в каком-нибудь районном роддоме, да даже на ФАПе,  мой ребенок был бы жив.

Трагедия моей семьи не может повторить в других семьях. Такая «квалифицированная» медпомощь не нужна в 21 веке. Надеюсь, что мое письмо станет поводом к дискуссии в профессиональном сообществе и разработке стандартов, более осторожных в применении препаратов, принимая во внимание большую частоту развития дистресс- синдрома у новорожденных, по данным некоторых исследований (J.P.Neilson, Cochrane Database Syst. Rev., 2000, (4), CD002865).

Прошу Вас,  Вероника Игоревна, поручить проверку по моей жалобе специалистам, не делавшим публичных сообщений об опытах применения мифепрестона и не работающих в Новосибирской области. Им я не доверяю.

Прошу установить и привлечь к ответственности лиц, причинивших тяжкий вред моему здоровью и гибель моего ребенка.

С надеждой на Ваш ответ и справедливость, Гаврилова Наталья Александровна.